К А Т Я

       Юре страшно – он сидит спиной к Кате. С неугасающей тревогой следит за ней в зеркало. Замечает проступающую в уголках Катиных губ пену и пугается не на шутку. Глядит на хмурого водителя «Мерседеса», нервно барабанящего по баранке, и внезапно понимает, что именно его, Юру, могут посчитать причиной метаморфоз ребенка. Ясно Юре и то, как ему выразят недовольство.

       Наконец зеленый глаз светофора подмигивает. Юра облегченно вздыхает. Машина трогается. Катя успокаивается. Смена настроения происходит мгновенно. Сейчас в ковыряющейся в носу девочке прежнюю Катю не узнать. Разве что когда она метает в Юру катыши из носа.

      Катя бросает тихо. Как только Юра понимает, что делает притихшая Катя, то чуть не сбивает человека. Останавливает машину и берет себя в руки. Юре очень нужна эта работа. Точнее эта зарплата. С получки он хотел купить дочке новые ботиночки. «Старые стыдно прохудились», - сказала ему вчера его девочка. У его девочки скоро день рождения. Почти спокойно Юра просит Катю перестать… ФОКУСНИЧАТЬ.

      «НА!» - Катина рука вытягивается в привычный жест. Катыши у нее в носу закончились. «Поехал! Давай! Меня папа ждет!» - Катя копирует интонации отца. Юра это знает наверняка. Как и то, что папа балует дочку. Очень! В детстве у Катиного папы был отчим. Но это к слову.

      В этот раз Катя слишком разошлась. Раньше она позволяла себе меньше. Правда, сейчас она нервничает. Скоро у нее должна родиться сестричка. Катя ее заранее не любит.

      Чтобы роды прошли нормально, Катину маму загодя положили в клинику. На этом настоял папа Кати. Сказал, что так будет лучше. На самом деле ему было так легче: чтобы не отсвечивала.

       Юра торопится. Он должен завезти домой Катю, купить и доставить в больницу передачу. Быстро. Про «быстро» ему даже не напоминают. То, что  он все должен делать быстро, само собой разумеется. Чтобы не потерять работу, Юра обязан быть поворотливым, ведь сам Катин папа ленив. Из больницы Юра «полетит» за ним. Тот опаздывает к любовнице. «Надо же кого-то шпокать, пока жена не может, - улыбаясь, любит объяснять он наличие любовницы друзьям. И добавлять: - Да и когда жена может!» 

       Его любовница рекламирует жвачку. «Орбит». И себя вместе с ней. Точнее, свое тело, пока на него есть спрос. Те части тела, что не принято показывать по телевизору без одежды, незакомплексованная моделька старается обнажить. И всячески выпятить. Рамки рекламного ролика позволяют ей это сделать не вполне.

      Поэтому воочию достоинства Орбит – название продукта полностью заменило девушке имя - может рассматривать только папа Кати. Хотя и не он один. И он об этом догадывается. Но не хочет об этом думать. Тем более, что сегодня его день. Точнее вечер. В течение чужого счастливого вечера Юра успеет смотаться домой поужинать. Когда он понадобится, его вызовут. По мобильному.

      Скорее всего ночью. Раз Катина мама в больнице, скорее всего глубокой. Голос Катиного папы в трубке выстрелит: «Приезжай!» В таких случаях, будто экономя слова, он коротко выражает мысли. Всегда строгим голосом, чтобы далекий собеседник через сухость обертонов и ужас тембральных красок прочувствовал масштабность говорящей с ним личности. Папа Кати – народный депутат.

       Как он им стал и по каким спискам, Юра не до конца понимает. Но что никто в здравом уме не выбрал бы такое говно, точно знает. Юра уверен, что в кулуарах политического паноптикума ОНО может решать единственное, что его по-настоящему интересует: как стать богаче?

        «И когда же нажрется?» - иногда недоумевает Юра, имея в виду денежные аппетиты Катиного папы. «Вон разнесло как!» - продолжает он мысль, глядя на жирные колебания начальственной туши. В его сознании один порок тесно связан с другим. Как комбинации Катиных выходок.

         Папа Кати действительно расплывается на глазах. Некоторые складки его фигуры даже от шороха вздрагивают, как желе. Орбит терпит этот холодец из-за денег. В этом похудевший за время работы Юра не сомневается. В свою очередь Катин папа терпит тоже - приятелей, что побогаче. По аналогичной причине.

         Как-то Юра видел шефа в бизнес-кругу - раздетым в бане. С другими избранниками. Тоже народными. И их избранницами. Неофициальными. Банные друзья, веселя подруг, нарочито громко называли коллегу уменьшительными именами. Скорее пренебрежительно, чем ласкательно. Юра не удивился, если бы узнал, что папа Кати бегает для них за водкой. Или готов поделиться Орбитом, если друзья захотят свежести. Даже, если они захотят свежести все вместе.

      Орбит и сама укрепилась в похожем мнении, когда, споткнувшись в бане, уцепилась за богатые бока кавалера. Тот поднял оброненную подругой простынь и радостно, словно щенок, завилял тучным задом. Вероятно, его потешило, что двое «тяжелых» депутатов тут же ухватились за упругие ягодицы его девушки.

      Орбит не освободила руки для пощечин – была крепко пьяна. Перед случкой  набиралась часто. Поддавала, потому что вообще без спиртного законотворцу не давала. На оба эти ее недостатка в припадке пьяного откровения пожаловался водителю сам политик. Юра же нечто подобное подозревал – Орбит вполне могла бы сойти за дочь депутата.