И Р А

      В тот момент она от Виталика ожидала чего-то особенного. Чего она не знала и сама, хотя и размышляла трезво. В частности, глядя на внушительные кисти рук «развратника» и желая проверить шальную догадку, страстно хотела увидеть его член. Она не сомневалась – у мужа частный орган хуже. Вела себя при этом странно: скулила и вырывалась. Вырывалась, однако, так, что скорее помогала, чем препятствовала «насильнику» освобождать себя от одежды, но с причитаниями и плачем переборщила. Или сразу меру смелости кавалера определила неверно. Ну а в общем, эволюцией бойфренда осталась довольна. Больше всего Ире пришлось по душе, что он перестал клянчить секс – этого ей хватало и дома, - и повел себя как мужчина. На следующий день, в награду, Ира сама положила ТУДА его руку… И сделала все сама, ощущая и смутный укор совести, и легкую досаду от чужой, а в чем-то даже собственной, сексуальной корявости и вместе с тем истинное блаженство от трогательной неумелости такого красивого и стыдливого, влюбленного ею в себя мальчика… Мальчика, которым она и сама поработилась. Настолько, что ее увлеченность им подчас граничила с парадоксом до такой степени, что в минуту близости она могла забыть и о посягнувшем на ее ягодицы целлюлите, и о своей теряющей форму груди. А во время любовного драйва Ира часто и вовсе не замечала, что в подсобке светло, а поэтому нужно повернуться так, чтобы ОН видел ее только в выгодном свете.

     За потерю контроля назначена была ответить страсть. На нее Ира грешила в первую очередь. Однако обуздать не смогла, потому что, занимаясь любовью с Виталиком, летала. Парила в ином, параллельном мире. Даже глаза от счастья прикрывала. Открывала, вопреки расхожему мнению, лишь в волшебный миг. Ловила обожающий, всегда разный, но обязательно нежный взгляд, наполнялась благодатью и, не выдерживая ее прилива, вновь смыкала веки. А, приходя в себя, старалась навсегда запечатать в кладовой памяти трофей - сохранить для коллекции упоительный, существующий лишь в своем измерении взгляд. Хотела наслаждаться экспонатами драгоценной экспозиции в будущем - по отдельности и всеми вместе, как добрыми кадрами гениального кино. Ведь ретроспектива такой пленки и составляла многомерный, непостижимый ВЗГЛЯД ЕГО любви –  дымчатую весточку ей о поворотном событии в его жизни и дальнейших судьбоносных сенсациях в ней. О неге, которой Ира его одаривала, которая была больше, чем он мог себе представить, которая никак не помещалась вся у него в сердце и излишек которой проливался на Иру дополнительным неземным светом…

      А сексуальную грамоту Виталик вскоре освоил. В совершенстве. Прошло не так много времени и он уже быстро находил и умело ласкал пальцами не только нежную кнопочку во влажной гуще Ириной «устрицы», но даже и узелок пупка на ее белоснежном теле…  «Живи быстро – ласкай медленно», - цитировал у кого-то подцепленное. Научился оперативно снимать «недельки» с подвижным цветочком на  девичьем месте, нежно касаться там губами ложбинки от складочек, а после еще нежнее этот рельеф нахваливать, чередуя речи с поцелуями… Все научился делать! Разучился только ТАК смотреть.