И Р А

                                                      *

      Рабочая неделя пролетела незаметно. Без следа. Так же, как и предыдущая. Кажущееся легкое течение жизни отдавало в душу болью несбыточных надежд и тяжестью разочарований. Обжигало медленно, как струящийся через дырочку в крышке пар от борща, который Ира варила. Впрочем, сегодня она надеялась, что будничный бег времени нарушит школьный вечер. Такие субботние вечера она и раньше ожидала с нетерпением.      Собираясь на них, всегда сильно волновалась, тщательно выглаживала вещи и надевала все самое лучшее. 

      Это одно из немногих доступных развлечений радовало ее необычайно. Разгоняло тоску, пробуждало к жизни веселье и давало заряд бодрости на будущее. Она заранее настраивалась на перемены. Томилась.

      В школе в такие дни собиралось много народа. Приходили и свои ученики, и чужие. И даже те, кто уже несколько лет как закончил школу. Обилие знакомых, возмужавших и повзрослевших юношей, нравилось Ире. Вчерашние ученики часто с восхищением смотрели на нее. Да и как могло быть иначе – ведь она так ждала их улыбок, внимания…      А в этот раз еще и того, кто разжег бы в ней страсть, заменил Виталика и подарил настоящую глубину забытого чувственного наслаждения. Навсегда бы избавил от подгнивших воспоминаний…

      К вечеру Ира подготовилась. Она закончила платье по выкройке из последней «Бурды», у нее было хорошее настроение и уверенность: сегодня она избавится от самой большой своей боли – от одиночества!

      Интуиция не подвела. На вечере она танцевала с постоянно приглашавшим ее двадцатилетним симпатичным Володей. Пожарником. Он, путаясь и стесняясь, рассказывал про огонь и несмело нашептывал ей на ухо то ли комплименты, то ли слова любви. Огненные! Это забавляло и волновало Иру. Желая оставаться рядом с ним как можно дольше, она не покидала танцпол даже во время быстрых плясок, которые раньше пропускала. К концу вечера, когда устав отрываться и даже топтаться, они вместе присели отдышаться, Володя привалился к ней и поцеловал в щеку. Она сразу прижалась к нему в порыве захлестнувшей ее нежности. Новизна и острота ощущений в полутьме актового зала создавали иллюзию счастья. Крепко обняв Иру, Володя впился в ее губы своими… Целуя вновь, уже обслюнявил шею. Замялся… Ему мешали ее волосы. Не зная, что предпринять он собрал волосы в сноп. Положил теребимый им хвост хозяйке на плечо. Отпустил… Сноп развалился на Ириной груди. Ира усмотрела в озорстве любовное дурачество и взволнованно, поощрительно улыбнулась. Володя догадался, что последние минуты сблизили их, осмыслил Ирину потребность в ласке и коснулся ее ушей. Завел за них каштановые колоски ее рассыпавшейся шевелюры. Принялся лапать, доставляя иногда  ее груди неприятные ощущения…

     Время от времени Ира отстранялась. Говорила, что не понимает, что с ней происходит и что любит мужа… Однако Володя не отставал. Его домогательства ей  нравились. Возня повторялась… Сердце выскакивало…

      Школьный вечер закончился раньше, чем хотелось бы им обоим. Звуки последней мелодии незаметно стихли. Вдруг наступившая тишина оглушила. Начал зажигаться свет.  Ира соскользнула с колен Володи. Слабая улыбка тронула ее горячие припухшие губы. Тонкие длинные пальцы интимно дрогнули в его уверенной массивной ладони... Прерывистое дыхание обоих кричало о сокровенном. Он глупо осклабился. Ему льстило, что недосягаемая недавно женщина теперь льнула к нему. Володя поднялся. Отмахнулся от окликнувшего его товарища и, виновато озираясь, не глядя Ире в глаза, сказал, что зайдет в школу на днях. Проводить не предложил. Попрощался и пошел к ожидавшему другу.

      Люди расходились. Ира не двигалась. «Я такая с прической, наманикюренная, надуханная, а он, короче, подходит…» - проплыл мимо обрывок чужого разговора. В говорившей Ира узнала крутившуюся не так давно возле зеркала старшекласницу. Сейчас Ира ей не завидовала. Она любила Володю. И ненавидела Виталика. Знала, что теперь они будут избегать друг друга, подчиняясь одинаковому предчувствию… Необходимость ненавидеть мужа отпала.     

      На улице она поежилась. К ночи подмерзло. Висела луна. Набирал силу ночной свет фонаря. За полоской света шевелилась мгла. Снег не падал уже. Черные контуры зданий наползали на пригорок. Пугали. Ночные хрипы пугали тоже, как и движущиеся вдалеке тени и внезапная ноющая тишина в ушах – густое почти абсолютное беззвучие…

      Стараясь скорее преодолеть осточертевший путь, Ира побежала к дому.

      Впереди остановился шикарный автомобиль. Тепло урчал, пока из него выбиралась парочка. Ира перешла на шаг. Пахло хорошими духами. Лимузин умчал. Старый, молодящийся попугай вещал. Учтивый, он подхватил под руку разрисованную, как индеец, спутницу. Та, совсем еще девчонка неприлично громко смеялась. И куталась в норковую шубу. Ира не удивилась, если бы под шляпой, тоже норковой, у  нее оказались перья. Их сытая уверенность раздражала. В смущении Ира отпустила пернатых подальше от себя.

      «А вечер был ничего, - анализировала она. - Зачем только про мужа-то ему говорила? Идиотка. Нет, точно – форменная идиотка! Платье, вроде, тоже ничего, да он бы и не заметил, что сама сшила. Они с Виталиком похожи. Зайдет ли теперь? Хочу, чтобы зашел. Ох, как хочу, чтобы зашел. Красивый мальчик... Если куда позовет – пойду не ломаясь. Плохо, что дети нас видели - завтра болтать станут. Как уроки вести? А, плевать! – Ира положила конец терзаниям, и ей стало легче. -  Пусть думают, что хотят!»