И Р А

      Затененная стопкой тетрадей Ира устало диктовала номера заданий по учебнику. Тянулся только первый урок. Разжижалось утро. Таял предрассветный час. Заголосил, принеся облегчение, звонок. Протяжный крик разлетался по зданию. Радостные дети торопились быстрее покинуть кабинет. Ира подумала о двойном содержании звонка – злом в начале урока и добром в конце.

      Звонок сник. Утихло звонкое буйство и в голове у Иры. Класс опустел. Оставшись одна, вздохнула с облегчением.

      Как-то внезапно брызнул дождь. За окном застучали капли, загудел от нарастающей дроби алюминиевый отлив.

      Дождь барабанил. Ира встала и подошла к подоконнику. На нем, усевшись на майонезную баночку, прорастал лук. «Чипполино, блин», - подумала она и посмотрела в окно. За ним бесновались скрюченные ветви, а рваные облака заволакивали и без того узкую полоску голубого неба. Студеные струи располосовали стекло. Поползли грязные потеки. Жалкий промозглый день проклюнулся.

      Несмотря на начало зимы, пахло весной. Фальшивый запах донимал. Из коридора в Ирин класс доносились хохот и срывающийся на крик надоевший голос завуча. Голос утих, Ира выглянула: не заметившая ее завуч зевала и рассматривала выпачканный в мелу рукав мохнатой кофточки.

      Батареи обессилели, но с холодом Ира свыклась - он был сродни надоевшему попутчику, которому не скоро выходить.

      «У Сашки занятия закончились, - Ира накинула на плечи шерстяной платок. – Ничего, урок у меня посидит. Постараюсь детей пораньше отпустить. Может, ей самой уже из школы ходить? Вчера Володя как-то боязливо приставал. Стеснялся, наверное... Потом как с цепи сорвался. Осмелел. Хорошо, хоть синяков не наставил. Говорил, сегодня до пяти позвонит. Разговоры стали пошлее. С Виталиком тоже так было. Чего я до замужества не гуляла?  Дура была! Стороной, стороной жизнь проходит. Где же ты, счастье? За что мне все это?..” - слезы незаметно навернулись на глаза, комок подкатил к горлу.

      Вновь засквозил звонок. Дул длинно. Перемена оказалась короткой. Наконец звонок умер. Чтобы запустить следующий класс, Ире следовало взять себя в руки. Она старалась. Не давала развернуться нараставшему, заполнявшему все ее существо чувству. Не совладала. Горько заплакала...

      Спряталось солнце. День побледнел. Володя позвонил в шесть. Трубку снял муж. Позвал Иру к телефону и пошел собирать Сашу на тренировку. Поговорила коротко, чувствовалось, что огнеборец звонил выпивший. Увещевал встретиться хотя бы на час: грассировала на сочленениях согласных пьяная речь. Она согласилась. Андрей не стал спрашивать, кто звонил. Рявкнул, словно выстрелил, через запертую женой дверь комнаты, что  повел дочку на плавание. Хлопнуло. Загудел потревоженный лифт. Увязал в бетонных стенах дочкин смех. Дернулся невидимый трос, скрипя, расползлись и съехались двери. Сашин смех провалился. Ира стала одеваться. «Зато я не самая плохая мать!» - подумала. Приподняла юбку и, выпростав стройную ногу, рассматривала. «Хороша!» – удовлетворенно улыбнулась. Вскоре вышла.

      Володя ждал неподалеку от дома, возле клумб, что горбились грязными снежными головками. Жадно курил. Оперся об одинокое дерево и нервно подергивал ногой. Копал носком ботинка снег возле выступающего корня. Озяб на холодном ветру. Внимательно следил за входом в подъезд.

      Хотя он ни на секунду не отвлекся, Ира появилась неожиданно. Володя мгновенно выпрямился, отлепился от дерева и выбросил недокуренную сигарету. Зачем-то тщательно растоптал ее. Сделал несколько шагов навстречу Ире, заметил ее негодующий жест и остановился.

      Она, походя, оглянулась. Убедилась, что никто из соседей ее не видит, и подошла к Володе.

      - Ну, как дела? - развязно спросил он, скрывая свое смущение.

      - Лучше тех, у кого хуже, - машинально ответила Ира, испытав к нему внезапную неприязнь. Володина улыбочка съежилась. - Куда мы пойдем? Может в ресторан?

      - У меня не хватит на ресторан, - Володя потупился, от былой расхлябанности не осталось и следа.

      Лучше бы он наглел дальше. Ире невыносимо захотелось его унизить.

      - Так возьми у меня, не стесняйся, мой муж достаточно зарабатывает! – она нанизала его как шашлык на шампур ненавидящеговзгляда.

      Володя густо покраснел.

      - Ира, я очень хотел тебя увидеть, ты мне снилась всю ночь, - прострекотал в замешательстве.    

      Ира тоже зарделась. Его искренность подкупала. Забилось сердце в бешеном ритме. Она ухватила, ей передалось это его беспокойное юношеское ощущение, когда ты переполнен жизненными силами и способен расточать их не жалея, бездумно, в неторопливом, не подгоняющем тебя времени…

-         Пойдем выпьем пива, а? - смягчившись, предложила она.

      И обмерла. Заметила собаку. Ту, что недавно ее напугала. Сука ковыляла. На удивление прямо и медленно. Через дорогу, с загибающимся к худому телу между задних ног хвостом, совершенно не обращая внимания на уворачивающиеся от нее автомобили. Собака тяжело ступила на бровку. Люди на тротуаре остановились, пропуская ее. Сука их не заметила, перпендикулярно пересекла тротуар, а, уткнувшись в заборчик, просочилась сквозь частокол железных прутьев. Ира не боялась. Напротив, она устремилась к перерезавшей уже двор дворняжке. Володя, цепляясь за Ирин локоть, поспешил следом. Поравнявшись с собакой, Ира заметила, что та половина морды животного, которую она не могла видеть издалека, залита кровью. Повиновавшись наитию, признав безоговорочное право дворняги на одиночество, Ира не стала преследовать все так же прямо-упрямо плетущегося инвалида. «Чтобы так куда-то стремиться, нужно очень хотеть. Да, очень хотеть умереть, - подумала. И тут же сама себе уверенно возразила: - Нет, жить!»

В сумраке узкой улочки теснили обступившие по бокам дома. Временами настигал и

внезапно отступал какой-нибудь сытный кухонный запах. В завершении каменной горловины блестели купола спокойной церкви. Под сенью храмовой «оградки», упершись в ее нависающую бетонную твердь, приютилось еще одно спокойное место – покосившаяся конура продмага.

      Купили пива. И хлеба. Хлеб Ира хотела взять домой, чтобы хоть как-то оправдать свое отсутствие.

      - К вечеру мороз прихватывает, - промямлил Володя.

      Погода снова менялась.

      - Да, забирает…

      Идти было скользко.

      Чтобы не мерзнуть, проскользнули за кем-то в закрывающийся подъезд первой же многоэтажки. Предложил Володя. Ира не возражала. Поднявшись лифтом на последний этаж, вышли на лестницу.

      Пили молча. Также молча, Володя притянул Иру к себе. Вышло неуклюже. Забрать у нее недопитую бутылку он не догадался, но опустил на пол кулек с хлебом, который держал. Полиэтиленовый пакет предательски зашелестел.