И Р А

      На зимнем дворе моросил мелкий дождь. Мать и дочь ютились под козырьком на сухом островке крыльца. Комсомолец Петров догонял незнакомого Ире пионера и бросал в него мокрым снегом. Ира хотела защитить пионера, но опасалась подлости со стороны комсомольца. Испытывала неловкость. Дети покинули школьный двор, Ира ощутила облегчение. Наблюдала за расходящимися в маленьких лужицах кругами и все еще не решалась сойти. Любопытная Саша теребила полу обновки с материнского плеча и нежно вглядывалась в даль. Там с плеши воплощенного в граните негодяя разлетались загадившие камень голуби.

      Саша заскучала и заныла: «Мама, идем. Ну, пошли домой. Ну, мама». Поколебавшись, Ира раскрыла зонт. В окно выглянула дама в черном. Ира присмотрелась – завуч. Выскочивший на улицу школьник чуть не сбил с ног ее ребенка. Затрещала пружина, возвращавшая на место тяжелую входную дверь. «Подойди сюда!», - запоздало крикнула ему Ира. В ответ наглец только юркнул за угол школы.

      Не спеша отправились. Мысли, заполнявшие Сашину головку, были светлыми и путаными, как сны Бананана из «Ассы». Сладко витали. Хрупкие мечтания  причудливо переплетались с реальностью или замещались ею. Так стремление Саши заполучить куклу Барби, которой сегодня в классе хвасталась подружка, вытесняло желание увидеть роды беременной кошки, что жила в подвале их дома. Потом и это переставало ее интересовать - главным становилось нечто иное, происходившее прямо сейчас. Чуть не попавшая под велосипед девочка, которую поймала за руку гулявшая с ней старушка и отругала: «Иди с бабой, что ты летаешь!» Или отрывок разговора двух теть с колясками, когда одна тыкала пальцем в щеки: «А у моего два зубика – вот здесь и здесь», - а другая спрашивала у той странное: «А какими памперсами Вы пользуетесь?»

      Проходя же мимо детской площадки, у Саши просто захватило дух: «А я тебе одно не сказала», - сообщила девочка поднимавшемуся на горку мальчику. «Что?» - спросил тот, застопорясь на ступеньках. «А в тебя две девочки с того дома влюбились!» - доносчица  снизу показала пальчиком из какого именно. Мальчик помолчал. «А вон мотык!», - вдруг обрадовался он и указал на мотоциклиста вдалеке. Подслушанное  и увиденное почему-то так разволновало Сашу, что она еще долго не могла успокоиться и оглядывалась на них.

      Ира же вспоминала Виталика. Виталик – ее бывший ученик. Особый. Он рассек ее жизненное пространство на две части. Свободную от него – часть сумеречную, большую. И наполненную им – солнечную, гораздо меньшую. Сегодня после обеда он должен был позвонить. И Ира то рвалась вперед, вдруг он позвонит раньше, чем договаривались, то, наоборот, решала не спешить, чтобы не пришлось долго ждать. Тогда она замедляла шаг и представляла, как поздравляла бы Виталика с днем рождения. Придумывать, что именно ему подарить, ей было приятно, почти так же, как и отдаваться проверенному удовольствию - изобретать фасон нового платья. Здесь она давала волю воображению, размышляла об этом часто и с удовольствием.

      Сначала, когда они еще только начинали встречаться, Ира хотела удивить Виталика большим букетом роз. Алых. Их обязательно должно было быть столько, сколько лет ему исполнялось. Воздушные бархатистые бутоны, венчающие длинные стебли, символизировали бы ее любовь - такую же прекрасную, как и цветы. Могла она подарить и что-то более весомое – не жалко, - но Ира усматривала нечто мелкое в этом, ставившее под сомнение чистоту их отношений. 

      Однако память о себе тогда Ира так и не оставила. Не пришлось. Перед самым днем рождения Виталик пропал. Занял у нее деньги и исчез. А когда вновь возник, подарить ему можно было только гербарий из роскошных некогда цветов, что еще долго украшал подсобку Ириного кабинета.

      Деньги Виталик не вернул. Попросил одолжить еще. Ира почувствовала себя униженной и несчастной. Внезапно осознала всю незавидность своего положения… И удовлетворила просьбу.

      Теперь, помышляя о подарках для Виталика к праздникам, она останавливала свой выбор только на вещах дорогих. И практичных. А сейчас, во время второго в ее жизни его дня рождения, окончательно решила подарить Виталику часы.

-    Мама, а знаешь, почему Оля в театр с классом не пойдет? - вернула Иру к реальности дочь, когда они подошли к дороге.

-  Это та, что с тобой за партой сидит? - ожидая пока перекресток переползет «фольксваген-жук», Ира взяла ее за руку.

-    Да.

-    Почему? - готовясь перейти проезжую часть, Ира посмотрела по сторонам.

-  Она наказана на все удовольствия. Она маму обманывала! - на противоположном берегу дороги  Саша стряхнула Ирину руку.

       Музыка орала в ларьке. Его черепичная крыша напоминала вафли. Саша напевала. Остановились. «Шоколадок нет»! - лениво зевая, ответил боров за прилавком. Понурясь, Ира отошла, таща за собой хнычущую дочку.

       Уныло побрели дальше. Дорожка сквера петляла, увлекая за собой. Расползающиеся комья  снега гадко чавкали под ногами, обнажая потемневшую листву. Серели, выстроившись в длинный ряд, голые деревья. Тянулись кверху в сонном голоде по  оранжевому свету ветви. Решетка высокой изгороди дробила окрестное пространство на квадраты. Вдоль всего Ириного пути геометрический мир разворачивался в невод. В мрачный, бесконечный…

       Возле дома зло лаяла дворняга. Бросалась за проезжавшими мимо машинами и шарахалась от пораженных бедностью прохожих. Скалилась. Ира взялась обойти пугающее ее животное. Жалась к протертой до кирпича стене здания. Старалась не вымазать куртку о грязную штукатурку с выцветшей, кое-где угадывающейся краской.

      Саша заметила дворовых подружек и бесстрашно побежала к ним. Локализованное внимание Иры откликнулось на знакомый топоток, когда дочку было не догнать. Следя за собакой, Ира замерла. Очнувшись, сложила зонт. Дождя не было.

      Саша вернулась, чтобы отдать ей портфель: «Мамочка, я немножко погуляю, потом приду и сразу домашку сделаю», - бросила она на ходу, вновь убегая к соседским детям. «Меня бы, побегай я так, собака точно укусила бы», - удивилась Ира апатии пса и бесшабашности дочки. Добралась до входа в дом и вздохнула с облегчением.